Итак, продолжим …

Номер четыре.

Для удобства разбора делим утверждение номер 4 МилкНьюс на две части:

Первая - «Ветеринарные сертификаты для готовой молочной продукции противоречат международной практике.   В Европейском союзе готовая молочная продукция, произведенная в государствах — членах ЕС, в соответствии с регламентами ЕС 852/2004, 853/2004 и 854/2004 при перемещении по территории ЕС не сопровождается ветеринарными сопроводительными документами.»

И вторая – «Прослеживаемость такой продукции обеспечивается внесением грузоотправителем в товарно-сопроводительные документы информации (идентификационных номеров) о ветеринарной аттестации производственного объекта, производящего эту пищевую продукцию, или предприятия, поставляющего животное сырье для производства готовой пищевой продукции.»

В отношении первой могу сказать следующее.

Сказанное в первой части утверждения верно, исключая знак равенства между международным и ЕСовским – знак равенства тут ставить нельзя.

В ЕС и некоторых иных стран система обеспечения прослеживаемости и система ветеринарной сертификации – это отдельные системы. В Новой Зеландии и некоторых иных странах – это одна и та же система.

Общий тренд в развитии систем обеспечения прослеживаемости и сертификации совершенно понятен – это интеграция этих систем с обеспечением доступа к ее данным посредством чего-то подобного новозеландским QR-кодам.

Ровно это же предлагает сделать и Россельхознадзор, причем, учитывая опыт других стран сразу выстроить всю систему таким же образом – в виде интегрированной системы обеспечения сертификации и прослеживаемости.

Итак, в части того, что сказано в Милкньюс в отношении различий предлагаемой нами системы от ЕСовской, сказано верно.

Но это не аргумент. Не аргумент потому, что в мире есть и иные системы, сходные с той, что предлагаем мы.

И еще не аргумент потому, что в ЕС и в ЕврАзЭС (в том числе – в России) очень разные правовые системы, в том числе и в этой сфере.

Обе они (как и в иных развитых и развивающихся странах) включают 6 элементов – (1) нормативная правовая база, (2) системы управления контролем пищевой продукции, (3) государственные службы, осуществляющие мониторинг и контроль, (4) лабораторный комплекс, (5) информирование и профподготовка специалистов пищевой промышленности, (6) общественный контроль.

По пункту 1 отмечу только два момента.

Первый - у нас в системе обеспечения безопасности пищевой продукции акцент делается в отношении законодательного установления норм, а в ЕС – в отношении законодательного установления требований к процедурам (это много сложнее, и сложнее администрируется, но существенно эффективнее).

Второй - у нас регламенты на пищевку становятся все более вертикальными, а в ЕС – все более горизонтальными.

Различие в приложении к обсуждаемым вопросам состоит, в основном, в элементах 2 и 3 – в том, что в ЕврАзЭС ответственность за безопасность и качество пищевой продукции лежит в основном на государственных контролирующих органах, которые выполняют обязанности гаранта безопасности.

ЕСовский подход основан на оценке, контроле и снижении рисков, причем внутри этого подхода контролирующие органы и производители несут ответственность за безопасность вместе. В частности, производители и операторы рынка несут ответственность за выявление и устранение рисков.

Кроме этих различий есть и еще два важнейших среди целой кучи менее важных.

Первое – уровень развитости рыночных конкурентных механизмов и самих секторов оборота товаров и услуг.

В частности, по рассматриваемому сектору в ЕС имеется избыток сырья и избыток вырабатываемой продукции молочного сектора практически по всем группам товаров, откуда есть жесткая конкуренция между производителями, в том числе – производителями сырья, в том числе конкуренция по безопасности и качеству.

В России рынок молока и молочных продуктов остро – дефицитен, включая сырьевой рынок.

Сырьевой рынок - рынок сырого молока даже более дефицитен, как мне кажется, нежели принято считать.

Дело в том, что цифры по производству сырого молока – сырья для всего этого сектора  - касаются тотального производства сырого молока, а не только товарного его производства.

Эти цифры, полагаю, лукавые: по отчетам вроде все не так уже и плохо, но огромная часть молока – нетоварное – произведенное в ЛПХ. Сколько его там на самом деле производится и куда оно девается – загадка есть, а оценочные расчеты, наверняка не точны.

Молочные же продукты производятся из товарного молока, а его у нас мало.

И молокопеработчики «выметают» все сырье и этого не хватает для загрузки даже имеющихся мощностей (которые, кстати, не могут произвести все, что нам нужно).

Много приходится ввозить, а качественное сырое молоко не ввезешь по техническим соображениям. Поэтому уже на стадии сырья в производство идет что-то похожее на суррогаты: вместо свежего молока – сухое молоко и т.д.

Т.е. у нас дефицит на дефиците. Отсюда – проблемы с безопасностью, качеством и фальсификацией гораздо более острые, чем в ЕС. Иными словами, у нас угрозы, которые призваны парировать контрольные системы, гораздо более выражены, чем в ЕС.

Всему этому в сфере производства противостоят лишь амбиции (в самом хорошем смысле) некоторых молокопереработчиков и молокопроизводителей. Среди них имеются добросовестные производители, действующие вопреки сиюминутным экономическим стимулам. Есть даже перфекционисты. Об этом мы не раз говорили. Но им тяжело – недобросовестная конкуренция мешает им работать.

Еще раз: сравнивая системы контроля нужно сравнивать и уровень угроз.

Второе – очень разная «правовая обвязка».

Соответственно, сравнивая потребные меры государственного контроля, нужно сравнивать и реальную меру ответственности, установленную в этой самой правовой обвязке.

А она в ЕС и у нас просто несравнима, хотя бы по уровню штрафов.

Если же сравнить с тем, что в этом разрезе имеется в США – то картина вообще грустная получается. Интересно, как бы наши молокопереработчики отнеслись к требованию по раскрытию всех конечных бенефициаров предприятий? Или к невозможности зарегистрировать новое предприятие, если один из бенефициаров имел проблемы с законом в сфере пищевой безопасности?

Поэтому, поэлементное сравнение мер из разных правовых и исторических систем, как минимум, некорректно.

Но наши оппоненты, конечно, это хорошо понимают. Понимают и манипулируют сознанием читающего - просят внести в нашу систему выгодный им элемент из иной системы, но возражают против внесения невыгодного им элемента из той же системы.

Для проверки понимания вопрос: требуется ли в ЕС декларация соответствия, которая так нравится нашим молочникам?

Т.е. первая часть – утверждения номер 4 в части несоответствия международной практике – это неправда, поскольку нет единой международной практики. В разных странах – разные практики.

Первая часть – утверждения номер 4 в части несоответствия ЕСовской практике верна, но это не аргумент в обсуждаемом вопросе, но и мухлевания там не особенно много: просто демонстрация непонимания взаимоотношения системы и элементов системы. Непонимания истинного (тогда - сочувствуем непонимающим) или псевдо (тогда надо работать над собой и своими аргументами, чтобы без передержек и полуправды суметь отстоять свою точку зрения).

Вторая часть утверждения №4 – это неправда в части обеспечения прослеживаемости товаросопроводительными документами.

Таким образом, в целом номер четвертый – это «аргумент».

Номер Пять.

В номере пять много утверждений. Так что разбираем их по одному.

«Нормы ВТО не требуют от России введения ветеринарной сертификации готовой молочной продукции.»

Не очень понятно о чем речь.

Если о том, что экспортируемые молочные продукты должны сопровождаться сертификатами, то это точно неправда – при экспорте как раз требуют.

При импорте не требуют, но допускают (и это соответствует «международной практике»).

Если говорить о внутренней торговле, то нормы ВТО ее вообще не регулируют.

Так что это утверждение тут ни к селу, ни к городу.

«Соглашениями ВТО предусмотрено, что все меры должны быть научно обоснованными и (или) основываться на международных стандартах.»

Это правильно. Только не понятно при чем тут это? Обоснование предъявляется страной – импортером стране экспортеру в обоснование принимаемых ею SPS-мер, а мы говорим о внутренней сертификации.

«В соответствии с соглашением Всемирной организации здоровья животных (Международного эпизоотического бюро) ветеринарный сертификат на живых животных и продукты животного происхождения требуется только в случае экспорта (импорта) продукции.»

Опять уже знакомое вранье в плане использования слова «только». Нет в рекомендациях МЭБ такого слова. Нет потому, что МЭБ тоже не регламентирует процессов сертификации внутри стран – членов. МЭБ регламентирует использование сертификации исключительно в целях международной торговли.

«Вся импортная готовая молочная продукция поступала и поступает на территорию всех стран ТС в сопровождении ветеринарного сертификата.»

Верно. И что? Как это доказывает, что внутренней сертификации не должно быть?

«Однако осуществление ветеринарного контроля (надзора) в отношении готовой молочной продукции и ветеринарной сертификации готовой молочной продукции на территории России в настоящее время не осуществляется.»

Верно в том, что касается ветнадзора за готовой молочной продукцией, но с оговорками в отношении контрольных мероприятий, осуществляемых по прямому поручению Правительства.

Неверно, если говорить о сертификации. Норма относительно того, что она должна проводиться уже действует, но она отсрочена в смысле обязательного применения. В смысле добровольного применения она уже применяется.

«Российские молочные предприятия в середине 2000-х годов были успешно авторизованы на осуществление экспорта готовой молочной продукции в страны Европейского союза.»

Верно, но только мы – те, кто занимался этой самой авторизацией, – знаем чего это стоило.

«При осуществлении экспорта ветеринарные сертификаты оформляются для каждой товарной партии молочной продукции.»

Тоже верно. И из этого, видимо, следует, что сертифицировать все же не надо…

«Таким образом, тезис Россельхознадзора о том, что отсутствие ветеринарного сертификата при обращении готовой молочной продукции на территории России будет препятствием для осуществления экспорта такой продукции в третьи страны, а также нарушит принцип эквивалентности в торговле, установленный соглашениями ВТО, не является обоснованным.»

Не только будет – уже сейчас является препятствием. Пока не сильно заметным, поскольку наш дэйри-сектор по сути ничего в заметном количестве экспортировать не способен. А вот когда станет способен – препятствие будет весьма важным, поскольку наши производители начнут конкурировать с национальными производителями зарубежных стран, куда будет экспортироваться российская молочная продукция. И вот тогда, непременно найдут любое обстоятельство, которое может воспрепятствовать ввозу конкурирующей российской молочной продукции.

В отношении нарушения принципа эквивалентности – просто теряюсь в догадках: что имели в виду наши молочники?

Скорее всего, они, в силу очень слабого знания принципов и норм ВТО, просто перепутали принцип эквивалентности и принцип недискриминации.

Первый – принцип эквивалентности гласит, что страна-импортер должна признавать, что заданного ее законодательством уровня безопасности подконтрольного товара можно достичь не только теми методами, которые ею используются, но и другими методами тоже.

Второй, который, очевидно и имели в виду наши незадачливые теоретики из Союзмолока, гласит, что страна-импортер не может предъявлять зарубежным производителям подконтрольных товаров тех требований, которые она не предъявляет к собственным производителям.

Если речь о втором (и тут уместно вернуться к вопросу о конкуренции с белорусскими производителями), то кто из нас и когда сказал, что, если в России молочные продукты будут сертифицироваться и прослеживаться, то мы не будем предъявлять совершенно такого же требования к зарубежным производителям (и из третьих стран, и из Беларуси)? А вот если к своим мы его не будем применять, то не сможем применять и к зарубежным.

Так что принцип недискриминации работает во весь рост. Причем, при определенных обстоятельствах, будет работать на пользу российскому производителю молочки. В других – в случае реализации проповедуемых Созмолоком подходов – будет работать нам во вред.

Вообще говоря, надо понимать простую вещь: лучшее средство обеспечения экспортного потенциала в отношении продукции животного происхождения это высочайшие стандарты безопасности в данном секторе производства и оборота и жесточайший контроль за их соблюдением.

Это и обеспечение экспорта, и обеспечение легальной защиты от нежелательного (небезопасного) импорта.

Но для этого надо заглядывать в будущее, а этого наши молочники пока в массе своей не понимают и не умеют. Им бы спастись как-нибудь сейчас от белорусских коллег при помощи запретительных мер…

Таким образом, в целом номер пятый – это тоже «аргумент».

Номер Шесть.

Он тоже длинный и путанный: опять разбираем стэп-бай-стэп.

«Ветеринарная сертификация не является обязательным инструментом обеспечения прослеживаемости»

Верно, не является. Мы этого, кстати, никогда и не утверждали.

«Ветеринарная сертификация не является обязательным инструментом обеспечения прослеживаемости и не применяется для достижения этой цели.»

При международной торговле как раз применяется, но это просто ремарка. Понятно, что наши оппоненты имеют в виду внутреннюю торговлю.

Строго говоря, именно ветеринарная сертификация действительно для обеспечения прослеживаемости не применяется, но, как уже отмечено выше, в рамках одной системы в некоторых странах производится и обеспечение прослеживаемости и обеспечение ветсертификации.

Ровно это же и предложено реализовать у нас. Причем не только в отношении молочных продуктов, а в отношении вообще всех переработанных продуктов животного происхождения, которые, или сырье для изготовления которых, прошли все установленные процедуры ветеринарного контроля. Это совершенно явно следует из недавно принятых норм. В частности, к сертификации готовой продукции допущены люди, не имеющие ветеринарного образования. А это значит, что в отношении готовой продукции ветеринарная сертификация обеспечивает уже только прослеживаемость. 

«Кроме того, организация операций, поставок сырья и процессинга на молочном заводе предполагает, что в одной партии готового продукта может быть смешано до 40-50 партий сырого молока и продуктов его переработки, а именно сливок и обезжиренного молока, используемых для нормализации молочных смесей. В связи с этим ЭВС для каждой партии продукта не обеспечит на молочном предприятии прослеживаемость по принципу «от коровы до прилавка».»

Во-первых, не факт, что не будет у нас производств, где прослеживаемость будет обеспечена именно до конкретной коровы. Берем же мы молоко для детей от конкретной коровы … Это решит потребитель. Своим рублем решит. Тут будет как с виски: кто-то пьет single malt, а кто-то даже single cask, хотя есть вполне себе ничего Джонни Вокер с теми же градусами и гораздо более низкой ценой.

Во-вторых, в производстве молочного ширпотреба, чем, собственно, Союзмолоко и занимается, конечно, не будет обеспечена прослеживаемость от коровы до продукта на прилавке.

Это и не нужно. А вот до группы коров – до прилавка вполне может обеспечиваться и будет обеспечиваться.

Вопрос в том, как велика может быть эта группа. Тут все зависит от уровня риска, ассоциированного с данным конкретным продуктом.

Чем ниже уровень риска (он, кстати, зависит и от иных средств обеспечения безопасности), связанный с данным продуктом и данным производством, тем больше может быть эта группа.

Если молокопереработчик будет очень старательно работать со своими поставщиками сырья, то эта группа может быть очень большой и включать тысячи животных, которые содержатся в сходных условиях, кормятся по определенным стандартам, получают ветеринарные процедуры по определенной схеме.

«Также ветеринарная сертификация готовой молочной продукции, в том числе в электронном виде, осуществляемая в целях декларируемой Россельхознадзором прослеживаемости «от поля до прилавка», в настоящее время является просто профанацией, так как в России животные (коровы) не идентифицированы.»

Т.е. надо понимать, что в современных российских реалиях молокопереработчик не знает источника перерабатываемого ими молока?

Допускаю, что среди наших союзмолочников есть еще такие безобразники.

Но большинство молокопереработчиков все же свой сырьевой сектор знают и с поставщиками сырья работают. Если так, то какая-никакая идентификация все же имеется. Не надежная, групповая, как правило, но имеется.

Есть молокопереработчики, которые берут на переработку молоко только от одного стада – от одной группы животных. Если считать их поштучно, то точно выйдет число много большее, чем тех, кто в этой сфере исповедует «пылесосный» подход к сырью.

И коровы с бирками у нас таки часто встречаются, а авторам разбираемого опуса неплохо бы на нормальной молочной ферме побывать, чтобы в дальнейшем глупостей подобных не повторять. А то ведь побьют молокопроизводители …

Что здесь верно, так это то, что у нас нет федеральной системы идентификации животных (тут мы отстали и от белорусов и от казахов, не говоря уже о ЕС или Новой Зеландии с Австралией), достойной нашей страны.

Но союзмолочников придется разочаровать: в Правительстве, в Комиссии и Минсельхозе дурных нэма.

И потому прослеживаемость у нас внедряется в комплексе и достойная идентификация животных у нас будет. Причем скоро.

В частности, КТС вскоре примет наднациональный нормативный акт по тому поводу – мы уже заканчиваем его разработку. А в ФЗ «О ветеринарии» уже сейчас есть глава:

«Статья 2.5. Ветеринарные правила осуществления идентификации и учета животных

1. Животные (за исключением диких животных, находящихся в состоянии естественной свободы, в том числе животных, относящихся к природным ресурсам континентального шельфа и исключительной экономической зоны Российской Федерации) подлежат индивидуальной или групповой идентификации и учету в целях предотвращения распространения заразных болезней животных, а также в целях выявления источников и путей распространения возбудителей заразных болезней животных.

2. Ветеринарные правила осуществления идентификации и учета животных устанавливают порядок осуществления индивидуальной или групповой идентификации и учета животных, перечень сведений, необходимых для осуществления идентификации и учета животных, а также порядок предоставления таких сведений.

3. Перечень видов животных, подлежащих идентификации и учету, утверждается федеральным органом исполнительной власти в области нормативно-правового регулирования в ветеринарии.»

И упомянутый перечень видов уже утвержден и Правила разрабатываются. Уверен, что они вступят в силу задолго до 01.01.18.

А пока поживем с групповой идентификацией – она у нас есть.

Так что номер шесть – это тоже «аргумент», причем неправды в нем даже больше, чем во всех остальных.

С наилучшими пожеланиями,

Н. Власов

Продолжение, само собой, следует…